25 лет назад конфликт ветвей российской власти привел к боям на московских улицах и расстрелу Белого дома. 3-4 октября, по официальным данным, погибло не менее 158 человек, еще 423 пострадали. Корреспондент ИА FederalCity был очевидцем этих событий.В те безумные дни, когда мы с будущей женой и фотографом нашей сибирской газеты носились по воспаленной мятежом столице, плохо понимая, что, собственно, происходит, во мне крепло чувство, которое можно передать фразой: «Чума на оба ваших дома».
Но это эмоции. А холодный анализ говорит, что две группы бывших соратников, сбросивших власть КПСС, сцепились, как всегда это бывает, друг с другом. А поскольку особого опыта в таких драках ни у кого из них на тот момент не было, пролилась кровь – пока относительно небольшая. Если вспомнить, сколько крови выпустили из России в последующие годы.
Сразу уж скажу о трупах – вопрос, который вызывает наибольший ажиотаж. Я их видел. Видел, как стреляют – и с высоток, и из танков и бэтээров, и из Белого дома, как падают поймавшие пулю люди. И я не верю в официальную цифру убитых в 158 человек. Но не верю я и рассказам конспирологов о тысячах сгоревших, расстрелянных, затопленных, удавленных газом. Из двух явных противников – Кремля и Белого дома – большой резни не хотел никто. Всем нужна была лишь чуть окропленная кровью победа.
Но в России шла (восьмой десяток лет) гражданская война, во время которой люди звереют. Особенно люди нетрезвые. Видел я идущих к Белому дому вооруженных, развеселых и злых омоновцев. Их обстреляли в самом начале Нового Арбата, даже не знаю, откуда, но в ответ они палили вверх, по окнам высотного здания. Я с женой и еще сотней-другой «мирных граждан» заметались по недостроенной подземной парковке под этим зданием. Пули визжали, рикошетя от бетонных свай. Наконец, я нашел в этом бедламе жену, и мы залегли. Как я потом прочитал, это был оренбургский ОМОН, а выстрелами (чьими?) были ранены два милиционера и убиты трое «мирных». Двое из них – журналисты. Слава Богу, не мы. Царствие им небесное.
Царствие небесное всем, кто погиб в этот день. Но кто виноват? Всю ночь с 3-го на 4-е по радио, вопреки паническим воззваниям перепуганных вождей приватизации, раздавались призывы оставаться дома. Мы не могли – у нас был профессиональный долг. А остальные?.. Мы видели защитников Белого дома, проклинавших «кровопийцу Беню Эльцина». Были и у Кремля, где у жидкой баррикады возбужденные фрики кричали, что «краснопузые не пройдут». А еще были простые зеваки, пришедшие поглазеть на войнушку. Как старушка с собачкой, прогуливающаяся под перекрестным огнем, с любопытством глядя на вспышки выстрелов. Или как те, кто с детьми или парочками пошел в тот день в центр Москвы. Те, что глазели из окон и умирали от пуль в своих квартирах.
Множество последующих публикаций рисуют защитников парламента невинными жертвами кровавых палачей. Но разве не Руцкой призывал штурмовать мэрию и Останкино? Разве не Макашов с интонацией мультяшного Чиполлино не вещал в мегафон: «Революция по свержению контрреволюции продолжается!» Тогда я окончательно и бесповоротно осознал себя контрреволюционером.
Потом бывший однокурсник, который среди других баркашовцев сидел в Белом доме, за «рюмкой чая» уверял меня, что автоматов у защитников было не больше десятка и ни одного гранатомета. Он или заблуждался, или пытался ввести в заблуждение меня. Я видел множество вспышек выстрелов из окон Белого дома, и там точно были гранатометы. Если этот огонь не задел никого из штурмующих, значит, осажденные были просто бандой олухов. А ведь там сидели люди с реальным боевым опытом, бывшие офицеры, подготовленные в лесных лагерях боевики.
Но опасаться следовало и защитников властей. Нашего фотокорреспондента, которого мы потеряли в толпе, повязали милиционеры, в отделении били, грозились расстрелять. Он уверял, что в соседней комнате вповалку лежали трупы. Слава Богу, потом его отпустили и даже камеру отдали. Но 3 октября «мирные демонстранты» арматурой били милиционеров, и те прекрасно помнили это.
Когда мы попытались пройти к парламенту через оцепление у метро «Баррикадная», милиционер ткнул мне в живот ствол автомата и посоветовал, что надо сделать с моим журналистским удостоверением. По его глазам я видел, что он еле удерживается от желания надавить на гашетку. Мы поспешили уйти. Через это же оцепление потом попытались пройти две 16-летние девушки. Они просто хотели попасть домой. Их тоже не пропустили, они зашли в соседний дом и одна из них выглянула в окно – полюбопытствовать, что там творится. Ее тут же убил снайпер.
Кстати, о снайперах. Не верю я бывшим «защитникам Конституции» и в том, что среди стрелявших с чердаков не было их людей. Как-то забывается, что они пытались проводить боевые операции в городе и до, и даже после сдачи парламента – например, налет на ИТАР–ТАСС. Могли рассадить и несколько снайперов по позициям. Но не думаю, что их было много и что большинство из убитых пулями сверху вниз на совести сторонников Руцкого.
С другой стороны, я не верю и в злокозненных «трассовиков» Коржакова по той простой причине, что те занимались своим прямым делом – охраняли Ельцина. Я сам видел их на кремлевских стенах – темные фигуры с винтовками между раздвоенных зубцов, словно на дворе XVI век. Но факт остается фактом: кто-то очень эффективно стрелял из укрытий, стрелял по всем – защитникам парламента, омоновцам, санитарам, журналистам, простым зевакам. И тем самым добавлял злобы в уже вовсю закипевший котел.
Вырисовывается картина масштабной провокации, причем несогласованно проводимой разными силами. Однако ни Ельцин, ни Верховный Совет к развалу страны не стремились – им нужна была только власть над ней. И было со всех сторон достаточно юных идеалистов и циничных убийц, чтобы Москва на три дня превратилась в охваченный мятежом город.
Страшно было в центре, сотрясаемом орудийными выстрелами. Страшна была необузданная разъяренная толпа. Но страшно было и по вечерам в «спальниках», по которым бродили вооруженные дубьем, а то и чем посерьезнее группы каких-то отморозков, орали, били фонари, громили киоски. Русский бунт… Я видел его воочию и больше никогда не хотел бы видеть.
Ночью на 5 октября мы уезжали на автобусе в Пулково. Комендантский час, вооруженные патрули на пустынных улицах. И весь центр города был погружен в темноту, над которой словно сами по себе парили зловеще пылающие звезды Кремля…
