К приближающемуся 120-летию со дня рождения великого русского писателя Владимира Набокова (22 апреля) участились инициативы об увековечивании его памяти. Очередным проектом стало обращение американского литературного фонда Владимира Набокова в Министерство культуры РФ с просьбой о помощи находящемуся в Петербурге музею писателя. Если такая поддержка будет оказана, американцы готовы передать туда архив и коллекцию личных вещей Набокова. Главное условие для этого – официальная передача музею здания на Большой Морской улице, дом 47.
Редакционная планерка в "Невском времени". Фото из архива автора Если где-то есть строение, имеющее право называться «домом Набокова», то это оно и есть. Именно в этом особняке писатель родился в 1899 году, именно он был позже описан им в автобиографии «Другие берега» и прочих произведениях. Для Владимира Владимировича это здание всегда оставалось «единственным домом в мире».
Конечно, дом принадлежал его отцу, видному деятелю партии кадетов – Владимир Дмитриевич получил его в качестве приданого жены. Многое связывает эти помещения с политической историей России начала XX века. Но прежде всего дом этот был и остается связанным с писателем Набоковым.
Впрочем, от того самого дома осталось немного – кое-какие интерьеры, среди которых выделяется будуар в стиле рококо на втором этаже с изящным эрекром и уникальным действующим камином, облицованным деревом. Еще – витражи окон над пролётом лестницы, ведущей на третий этаж, и огромное, во всю стену, зеркало на площадке третьего этажа.
Редакционный корпоратив в "набоковском" будуаре. На заднем плане - камин. Фото из архива автора К столетию писателя, в 1999 году, на первом этаже открылся музей Набокова, структурно входящий в СПбГУ. Он обладает небольшой, но интересной коллекцией, однако ощущает страшный недостаток в площадях и специалистах. А главное – в финансировании.
На втором-третьем этажах после революции что только не располагалось, начиная с отделения банка. Интерьеры там постоянно перестраивались, так что с подлинным домом Набокова эти помещения сейчас имеют мало общего. В постсоветский период здесь была редакция газеты «Невское время», потом детская школа искусств... Сейчас помещения вообще непонятно кому принадлежат.
Музей Набокова на первом этаже. Фото "Википедия" Музей много лет пытается получить все здание, в этом ему помогали известные писатели
Андрей Битов и
Даниил Гранин, но оба они умерли и на сегодняшний день музею помощи ждать практически неоткуда. А нынешнему университету он, похоже, не особенно и нужен...
Так что предложение американцев стало для музея лучом надежды. Однако со стороны ни Минкульта, ни профильного комитета петербургского правительства никакой реакции на это предложение пока не последовало.
Зато в Минкульт обратился по этому поводу губернатор Ленобласти
Александр Дрозденко, предложивший принять набоковский архив и всю остальную коллекцию в государственном музее-усадьбе Владимира Набокова «Рождествено» в Гатчинском районе, в которой как раз начинается реставрация. Областное правительство даже оперативно организовало по усадьбе пресс-тур.
Если проект Дрозденко удастся и главный музей великого писателя окажется не в его родном Петербурге, а в Ленобласти, этот факт покроет «культурную столицу» и ее культурные департаменты вечным позором.
Окно с оригинальными шпингалетами и вид на внутренний дворик. Фото из архива автора Автор этой статьи 14 лет проработал в набоковском доме, в годы, когда там была редакция газеты «Невское время». Между редакцией и музеем отношения всегда были прохладными – из-за претензий музея на редакционные помещения. Но это дело уже прошлое – редакция давно оттуда переехала, да и самой этой газеты уже не существует. Однако годы, проведенные на третьем этаже здания, там, где были детские комнаты, и на втором, где жили родители писателя, навсегда останутся в памяти – не только как большой и не самый худший кусок жизни, но и ощущением причастности к истории и великой литературе.
Этим ощущением тут буквально пронизаны все стены. По-прежнему величественно возвышаются двери в строгой резьбе, а на сотни раз перекрашенных оконных рамах так и стоят шпингалеты XIX века. И казалось иной раз: в вечернем редакционном гуле нет-нет да услышишь звонкий голос игравшего здесь век назад мальчика Володи и строгие наставления его английской бонны.
