FederalCity начало рассказывать о таком явлении, как «утечка мозгов», актуальном для нашей страны и сейчас, и в прошлом веке. Некоторые ученые, жившие в советское время, стремились переселиться в западные страны, опасаясь репрессий или желая больше зарабатывать, но среди них были и те, кого удалось уговорить или заставить вернуться. Самым ярким представителем таких «несостоявшихся невозвращенцев» был нобелевский лауреат по физике академик Петр Леонидович Капица.
Будущий всемирно известный физик родился в 1894 году в Кронштадте и после окончания реального училища пошел учиться на электромеханический факультет Петербургского политехнического института. На незаурядного студента быстро обратили внимание преподаватели, среди которых был Абрам Иоффе, который стал привлекать его к работе в своей лаборатории. И в дальнейшем, после Первой мировой войны и революции, Иоффе старался сделать так, чтобы у Капицы было как можно больше возможностей заниматься наукой и развивать свои таланты.
Абрам Иоффе. Фото: Википедия
С этой же целью Абрам Федорович стал добиваться, чтобы Петру Капице разрешили выезд в Европу, где молодой ученый смог бы получить еще больше опыта и знаний. В 1921 году Петра выпустили в Великобританию, где он устроился работать в Кембриджский университет. Там он изучал физику магнитных полей и защитил докторскую диссертацию, работал вместе с известными западными учеными Эрнестом Резерфордом и Робертом Вудом и привлекал на стажировку других советских физиков, в том числе Юрия Харитона и Кирилла Синельникова.
Так прошло 13 лет. Петра Капицу нельзя было назвать «невозвращенцем» в прямом смысле этого слова – он не разрывал связей с СССР и время от времени приезжал туда в отпуск. Однако работал он на британскую науку и, кроме того, постоянно давал консультации главам европейских промышленных предприятий. Советским властям не нравилось, что настолько большой талант помогает развиваться не своей родной стране, а ее потенциальным противникам, так что ему несколько раз предлагали вернуться в Союз и продолжить свои исследования в любом российском вузе.
Кембриджский университет. Фото: Википедия
Капица не хотел менять привычную жизнь и каждый раз отказывался от этих предложений. Между тем, отношения между СССР и Западом накалялись, а ученые-«невовращенцы», начавшие работать за границей в сферах, близких к военной, делали их еще более напряженными. На фоне всего этого продолжавший заниматься исследованиям в Кембридже Петр Леонидович выглядел очень подозрительно, и в высших кругах советского руководства начал созревать план, как вернуть его домой в «добровольно-принудительном» порядке.
Осенью 1934 года Петр Капица собирался приехать в СССР, чтобы принять участие в конгрессе, посвящённом 100-летию со дня рождения Дмитрия Менделеева. К этому времени в стране уже были введены жесткие меры против «невозвращенцев» - выехать за рубеж даже на временную работу или для участия в каком-либо международном научном мероприятии ученым было крайне сложно, это разрешалось только самым благонадежным. Так что Капицу было решено не выпускать обратно в Англию на основании этих же правил, но сперва его все-таки предполагалось уговорить остаться по-хорошему.
Здание Института физических проблем в Москве. Фото: Википедия
В «заговоре» против него участвовали Валериан Куйбышев, в те годы возглавлявший Высший совет народного хозяйства, Лазарь Каганович, бывший тогда председателем Комиссии партийного контроля при ЦК ВКП(б), и заместитель народного комиссара тяжёлой промышленности СССР Георгий Пятаков. Об их планах знал лично Иосиф Сталин, одобривший такой порядок действий и давший указания твердо объяснить Капице, что в Кембридж его не отпустят, но при этом пообещать ему самые лучшие условия для работы в России. Если бы ученый продолжил отказываться от этих предложений, его разрешалось арестовать – в том случае, если более мирные действия не сработают.
До ареста в итоге не дошло. Петр Капица был страшно расстроен предъявленным ему ультиматумом, но согласился остаться в СССР. Поначалу он собирался назло правительству бросить физику магнитных полей и переключиться на какую-нибудь другую деятельность, но потом отказался от этого намерения – перестать заниматься любимым делом для ученого было нереально. По его требованию советское руководство закупило для него в Британии такое же оборудование, какое было в его распоряжении в Кембридже, а в конце 1934 года его назначили директором только что созданного в Москве Института физических проблем. На этой должности он проработал до 1946 года, затем был снят с нее, но в 1953 году снова возглавил институт, а также стал главным редактором «Журнала экспериментальной и теоретической физики». Параллельно Петр Леонидович преподавал в МГУ и других вузах.
Петр Капица с женой и старшим сыном, будущим известным физиком Сергеем Капицей. Фото: biographe.ru
В своей дальнейшей научной деятельности он занимался не только магнитными полями, но и физикой низких температур, а также ядерной физикой, сделав в этой области несколько фундаментальных открытий. В 1939 году он стал членом Академии Наук СССР, и за всю свою жизнь получил множество наград за свою деятельность. В 1978 году ему была присуждена Нобелевская премия по физике – и тогда он впервые после своего «не совсем добровольного» возвращения из Англии в Россию снова оказался за границей, в Стокгольме. Вспоминал ли он в тот день о том, как был «невозвращенцем» и не хотел работать у себя на родине? Скорее всего, нет: Капица был ученым, и больше всего его волновали те научные проблемы, над которыми он работал в то время – во всяком случае, в своей нобелевской речи он и говорил именно о них и ни о чем другом.
