Усиление мер безопасности в российских школах началось после серии атак на учебные заведения в разных точках страны. Чтобы предотвратить новые нападения, в школах начали вводить новые ГОСТы для охранников, проводить антитеррористические учения и беседовать с учениками на тему «скулшутинга» (от англ. school shooting — «школьная стрельба»). На мероприятия по «антитеррору» потекли огромные финансовые вливания. Оправдывает ли цель средства, разбирался корреспондент FederalCity.
С 2014 года в России произошло несколько громких эпизодов стрельбы в школах «по американскому сценарию». На открытых уроках и классных часах детям рассказывают о массовых убийствах и стрелках в Перми, Ижевске, Казани. Где-то просто проводят беседу, а где-то — настоящие «учения» с «захватом заложников», стрельбой, старшеклассниками в масках и оружием в руках.
Борьба с терроризмом дошла до того, что родители и общественники усомнились в том, что же такое школа – «школьные годы чудесные» или годы стресса и страха, разрушающие здоровье и психику ребёнка.
«Любые учения с применением оружия, в масках, даже пожарные эвакуации, которые проходят очень часто не по правилам (детей выводят в толпе и суете, без верхней одежды) способны оставить в психике ребёнка незаживающую рану. Страшно то, что у подобных мероприятий отложенные последствия. Школа начинает ассоциироваться с опасностью. На бессознательном уровне остаётся зарубка: подходя к школе, все 11 лет ребенок будет воспринимать это место как небезопасное», - приводят слова психолога Светлана Качмар «Новые известия».
Человек с огнестрельным оружием. Источник: phonoteka.top.
Просветительскую работу со школьниками в течение учебного года ведут директора школ, заместители по воспитательной работе, педагоги-психологи, социальные педагоги, там, где они остались, классные руководители и даже священники. В Москве, к примеру, тематические мероприятия в рамках марафона «Дети и молодёжь против экстремизма и терроризма» проводит «Городской психолого-педагогический центр Департамента образования и науки города Москвы» (ГППЦ ДОНМ).
После видеоуроков учащиеся 7–8 классов должны ответить на несколько вопросов – о «Колумбайне» (школа в американском штате Колорадо, где в 1999 году произошло массовое убийство – прим. ред.), о том, как они понимают слово «свобода», каков главный постулат анархизма и какой статье Конституции РФ он противоречит.
У родителей, в руки которых попали такие бланки, возникли закономерные вопросы о том, имеют ли сотрудники центра необходимые компетенции для проведения подобных мероприятий и опросов, почему занятия проводятся в учебное время, без оповещения и согласия родителей, и в принципе, насколько эффективны и полезны уроки о колумбайне и скулшутинге.
«Обладают ли надлежащими компетенциями психологи указанного выше центра? Если после подобных лекций часть особо впечатлительных детей просто отказывается идти в школу, одержимая новыми страхами? Если большая часть детей до лекции была вообще не знакома с таким термином, однако, после лекции становится осведомлена и, в случае подростковых эмоциональных качелей или расшатанной гаджетами и компьютерными играми психики, вполне может взять на вооружение как руководство к действию?», - спрашивает тг-канал НОВОСТИ - Родители Москвы.
Отметим, что в некоторых городах на антитеррористическую защиту школ и детских садов сегодня выделяют средств больше, чем на их ремонты. Например, в Нижнем Новгороде в этом году на «антитеррор» направлено более 480 миллионов рублей, а на капитальный ремонт школьных и дошкольных учреждений – всего 187 миллионов. Очевидно, что в Москве эти цифры будут в разы выше. Согласно данным из открытых источников, доходы ГППЦ от оказания услуг на 2023 составляют почти 2 миллиарда рублей, а сумма контрактов, заключенных Центром переваливает 1,5 млрд.
Споры о подготовке детей к возможным террористическим угрозам продолжаются по сей день. Большинство родителей считает, что чем меньше дети знают о «Колумбайне» и других случаях вооружённых нападений, тем меньше шансов на повтор. Редкие профбеседы психологов с детьми – не панацея от потенциальной угрозы, гораздо важнее проводить обучение взрослых – родителей, учителей и школьных охранников. Профессиональные «чоповцы» и опытные сотрудники Росгвардии являются большим гарантом безопасности, чем бабушки и дедушки-вахтёры, которые в стрессовой ситуации порой не способны даже нажать кнопку тревожной сигнализации.
Хорошим примером налаженной системы безопасности в школах является Израиль, где каждое учебное здание находится за трёхметровым забором, рядом с воротами сидит вооружённый сотрудник охранного агентства, а учителя владеют пистолетами и ходят с ними на работу. Меры выглядят кардинальными, но, возможно, именно благодаря ним в Израиле никогда не было «колумбайнов».
